Жить с вич

НЕ БОЯСЬ ОБРАТИТЬСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ

По словам Елены Орловой-Морозовой, заведующей амбулаторно-поликлиническим отделением Московского областного центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями, общество по-прежнему настороженно относится к ВИЧ-инфицированным людям, прежде всего потому, что ничего о них не знает. Не все ВИЧ-позитивные люди находят в себе силы открыто объявить о своём диагнозе, как это сделали Маша и Настя. Многие боятся, что если обратятся за помощью, то все вокруг узнают о болезни и они станут изгоями.

Сообщать о ВИЧ-статусе на работе в соответствии с законом никто не обязан. Разговор с близкими (с мужем и детьми, которые автоматически попадают в группу риска) надо продумать заранее. Один из главных аргументов: ВИЧ никогда, ни при каких обстоятельствах не передаётся бытовым путём. С ВИЧ-положительными людьми можно есть из одной посуды, спать в одной кровати и от души обниматься – они не заразны.

Отрицать существование ВИЧ-инфекции, как это делают «ВИЧ-диссиденты», бесполезно. Один из специалистов Центра СПИДа вспоминает случай из своей практики, когда он наблюдал ВИЧ-положительную пару, относящуюся к «ВИЧ-диссидентам». В результате, как бы ни было печально, девушка умерла, вирус быстро одолел её из-за отсутствия адекватного лечения. Пережив страшную трагедию, молодой человек впоследствии изменил своё отношение к ВИЧ и начал лечиться, но было уже поздно. Звучит слишком назидательно, но такие случаи, к сожалению, не единичны.

Впрочем, для того чтобы навредить себе, не обязательно отрицать ВИЧ, достаточно просто игнорировать свою проблему. «Я нормально себя чувствую, зачем мне лечение», – утешают себя тысячи людей, узнавших о своём диагнозе. И здесь нужно сделать важное уточнение: когда болезнь на самом деле даст о себе знать, будет уже поздно. Так, Маша Годлевская узнала о наличии вируса в организме ещё в 16 лет, но долгое время не получала лечения. Болезнь Маши раньше протекала таким образом, что вирусная нагрузка на организм была маленькой и поднялась только однажды, когда девушка заболела тяжёлым воспалением лёгких. Тем не менее до начала антиретровирусной терапии (АРТ), лечения ВИЧ, Маша постоянно страдала простудой и герпесом. После начала лечения состояние нормализовалось, Маша забеременела и родила здорового малыша. Маша хотела рожать сама, но врачи посоветовали сделать кесарево сечение – не из-за ВИЧ, а из-за сердечных противопоказаний.

Елена Орлова-Морозова поясняет, что возможность иметь собственных детей у ВИЧ-положительных людей такая же, как и у ВИЧ-отрицательных, при условии что они выполнят все рекомендации врача по профилактике передачи ВИЧ от матери к ребёнку. По данным государственного статистического наблюдения, почти за 30 лет существования ВИЧ-инфекции в России от ВИЧ-инфицированных матерей родилось около 145 тысяч детей. Только у 6% из них была подтверждена ВИЧ-инфекция.

ЭТОТ ВИРУС НЕЛЬЗЯ ВЫЛЕЧИТЬ,
НО ЕГО НУЖНО ЛЕЧИТЬ

Полностью вылечить ВИЧ-инфекцию нельзя. Тем не менее, если вовремя начать борьбу с вирусом, с ВИЧ можно жить, строить долгосрочные планы, учиться, работать, и мечтать о старости в домике на берегу моря в окружении внуков. Антиретровирусная терапия – это комбинация из трёх-четырёх препаратов, каждый из которых влияет на какой-либо этап цикла размножения ВИЧ. Проще говоря, в процессе терапии вирус перестаёт размножаться в клетках иммунной системы человека. У людей, которые получают лечение, практически никогда не развивается СПИД.

В России антиретровирусная терапия предоставляется бесплатно за счёт государства, а количество пациентов, получающих лекарства, увеличивается год от года. Так, если в 2011 году терапию проходили немногим более 94 тысяч пациентов, то в 2015 году количество таковых приблизилось к 217 тысячам человек.

По словам министра, этому способствовал целый комплекс государственных мер: применение стандартизованных схем лечения ВИЧ, рекомендованных Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), централизация государственных закупок лекарств, широкое применение отечественных лекарств в рамках политики импортозамещения и другие механизмы снижения стоимости этих препаратов.

Так же как в случае с ВИЧ-инфекцией, вовремя обнаружить заболевание и начать лечение нужно и при вирусных гепатитах В и С. О результатах лечения гепатитов наиболее красноречиво говорит статистика: пятая часть больных, живущих с вирусными гепатитами и получающих регулярное лечение, – это люди старше 65 лет. Так же как и ВИЧ, гепатиты долгое время никак себя не проявляют: нет ни желтухи, ни увеличенных печени или селезёнки. Игорь Никитин, профессор, доктор медицинских наук, отмечает, что для врача первым тревожным «звоночком» о состоянии пациента часто становятся жалобы на усталость. Такая, казалось бы, незначительная подробность – веский довод для проверки на вирусные гепатиты.

ПОЗИТИВНАЯ ЖИЗНЬ С ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМ СТАТУСОМ

«На вопросы о том, что меня беспокоит, я отвечаю, что мне надоело пить таблетки каждый день», – шутит Настя Мокина. Как оператор горячей линии ВИЧ/СПИД, она объясняет своим собеседникам, что усилиями антиретровирусной терапии ВИЧ-инфекция давно превратилась из смертельной болезни в обычное хроническое заболевание.

Шесть лет назад Настя так же, как и многие другие 24-летние девушки, собиралась замуж и очень хотела ребёнка от любимого человека. Незадолго до свадьбы у будущего мужа случайно обнаружили ВИЧ-инфекцию. Через полгода положительный результат анализа получила и Настя. «Было страшно, но депрессии и ощущения того, что я скоро умру, не было. Наверное, я слишком позитивно настроена, чтобы так себя изводить из-за каких-то вирусов в организме», – вспоминает она и отмечает, что не все люди также спокойно реагируют на результаты анализа. Девушки почти все впадают в истерику и плачут. Молодые люди молча замыкаются в себе или злятся. И те и другие не знают, как жить дальше.

Полина Родимкина — о жизни с вирусом и здоровом ребенке

Число людей с ВИЧ в мире с каждым годом растет. Согласно отчету Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом, в 2017 году Свердловская область оказалась на первом месте среди российских регионов по распространению ВИЧ-инфекции: вирусом заражены 1741,4 человека на 100 тысяч населения (или 1,74% всех жителей региона). Всего в России, по данным персонифицированного учета, на 1 мая 2018 года было зарегистрировано чуть менее миллиона россиян, живущих с установленным диагнозом ВИЧ-инфекции — 968 698 человек. Но ВИЧ — это не всегда про смерть, если не закрывать глаза на проблему и соблюдать необходимые правила.

Полине Родимкиной из Екатеринбурга 39 лет — 17 из них она живет с ВИЧ-инфекцией. В подростковом возрасте Полина жила от пьянки к пьянке и встречалась с героиновым наркоманом, который ее избивал. Сегодня она — руководитель реабилитационного центра «Шаги надежды» и мама здоровой четырнадцатилетней дочери. Ее жизнь отличается от жизни других людей только тем, что она регулярно принимает терапию.

The Village поговорил с Полиной о том, как положительный ВИЧ-статус изменил ее жизнь.

Первая брага

Я родилась в Челябинске в семье авиаторов — все мои родственники работали в авиакомпании. Отношения между нами были сложными: как и в любой советской семье, у нас было множество жестких правил и отсутствовало понимание любви и душевной близости. Забота родителей заключалась прежде всего в том, чтобы накормить и обеспечить детей самым необходимым — удовлетворить базовые потребности.

Я росла ранимой, в коллективах была изгоем. В школу пошла в 1986 году, во времена тотального дефицита и расцвета коррупции. Детей оценивали по подарочкам родителей, но у моего отца была четкая позиция, что учителя работают за зарплату — в этом он прав, но в школе мне доставалось. Я стала искать тепло на улице и пыталась компенсировать пустоту деструктивными способами. На улице были такие же разбитые, как и я, только чуть старше.

А через два года уже начались запои — в 14 я жила от пьянки до пьянки

Мне было 12, когда я впервые попробовала алкоголь. Я встречала Новый год в компании одноклассников, с которыми и никогда не дружила. Мы пили брагу — она мне совсем не понравилась. И состояние опьянения тоже не понравилось. Когда вернулась домой, созналась во всем маме. «Зачем ты это сделала?», — спросила она, но ответа у меня не было. Это сейчас я могу сказать: все делали, поэтому и я делала. А через два года уже начались запои — в 14 я жила от пьянки до пьянки.

Я не умела говорить «нет». В подростках, в каждом взрослом я искала поддержку и защиту. Алкоголь стал для меня лекарством. Если сначала он открывал мне ворота в другой мир, который я не могла позволить себе, будучи трезвой, то вскоре эйфория ушла. Я стала физически зависимой — зависимый человек употребляет не ради кайфа, а чтобы прожить еще один день.

В 20 лет я попробовала наркотики.

Первая любовь

Потребности в отношениях у меня никогда не было — еще в детстве я заявила родителям, что у меня никогда не будет мужа и детей. Но мне нравилось страдать по мальчикам. Это было одним из проявлений зависимости, но я поняла это намного позже.

В новогодние праздники, когда наступал миллениум, у меня завертелись отношения с соседом по дому — я знала его уже сто лет. Он не любил спиртные напитки, но был героиновым наркоманом. 2000 год был временем героина. Я никогда его не пробовала, но в квартире постоянно были какие-то мутки — кучковались разные люди, нюхали какие-то девочки. Я все это время пила. Пьянку я считала удачной, когда после нее ничего не помнила. Мы зависали вместе с ним и употребляли какие-то колеса, курили коноплю. Мне понадобилось два года, чтобы признаться себе в том, что я тоже наркоман. Наш союз был деструктивным и напоминал детский сад с различными проявлениями «взрослости» в самых худших смыслах. Мой партнер меня избивал, и мое тело все время было покрыто синяками.

2000 год был временем героина. Я никогда его не пробовала, но в квартире постоянно были какие-то мутки — кучковались разные люди, нюхали какие-то девочки

Женская консультация

За некоторое время до этого меня выгнали из института — я училась платно, а все деньги на обучение мы пропили и прокололи вместе с моим возлюбленным. Мне казалось, что весь мир мне должен, а работают только лохи, но мои родители психанули и устроили меня работать архивариусом в аэропорт.

Однажды у меня поднялась температура, и я решила уйти на больничный. Врач предложила мне сдать анализы. Получать их я пошла в женскую консультацию по месту жительства. Сотрудники регистратуры не обнаружили моих анализов в коробочке и замешкались. Отправили меня к какому-то кабинету, стали бегать туда сюда — я стояла вся побитая, с черными синяками и мечтала только о том, чтобы скорее свалить домой. В конце концов мне это надоело, и я стала возмущаться — грубо, матом. В ответ мне на весь коридор, при всех крикнули: «У тебя СПИД, и ты скоро сдохнешь — чего ты орешь?»

Я начала реветь и убежала из женской консультации домой. Первой реакцией была истерика — она проявлялась как страх и жалость к себе. Мне было очень стыдно — чувствовала себя грязной.

На тот момент я ничего не знала о ВИЧ, и узнавать не собиралась. Я отрицала болезнь — была уверена, что это все не про меня, что случилась какая-то роковая ошибка. Как человек зависимый и незрелый, я все трактовала по-своему — но если диван оранжевый, какой смысл это отрицать и говорить, что на самом деле он зеленый?

Мне сказали, что я протяну еще года три. Больше всего меня пугала не смерть, а то, что умирать придется медленно. В голове всплывали истории о муках Фредди Меркьюри, который был болен СПИДом.

В конце концов мне это надоело, и я стала возмущаться — грубо, матом. В ответ мне на весь коридор, при всех крикнули: « У тебя СПИД, и ты скоро сдохнешь — чего ты орешь?»

Неверность

В 22 года мы разошлись после практически трех лет ада. В тот день, когда в женской консультации мне сообщили о моем диагнозе, я обо всем ему рассказала. Через пару дней он пытался утопить меня в луже за то, что я притащила ему ВИЧ. С того момента мы промучались еще полгода — потребность быть битой к тому времени я испила до дна. Еще несколько месяцев я боялась выходить на улицу, потому что он пытался меня подкараулить.

ВИЧ я получила от партнера — но невозможно заразить человека, который сам того не хочет. Я считаю свое заражение обоюдным действием, которое привело к соответствующим последствиям. Я делала все для того, чтобы заразиться. То, что я не была информирована и закрывала на проблемы глаза — тоже мой собственный выбор.

Я не знаю, был ли мой парень мне верен. Думаю, что ВИЧ он получил, когда кололся одной иглой с товарищами. Но, говоря о верности, начинать надо всегда с себя: ВИЧ — это болезнь неверности в первую очередь самому себе. Во времена моей юности был анекдот о том, что секс — это не повод для знакомства. Тогда это было нормой — люди ныряли в постель при первой же возможности, не брезговали для секса туалетом. Но разве человек будет так жить, если он верен себе?

В Советском Союзе любви не было, семья считалась лишь ячейкой общества — где же тут любовь? Без нравственности, без духовности мы могли все превратить в норму — и употребление, и секс без презерватива, и одну иглу на все вены. Отсутствие культуры семьи и сформировало нелюбовь, неверность человека самому себе. Вечер пятницы стал главным праздником всей страны.

Беременность

Я все время думала о том, что у всех моих одногруппников открыты любые дороги, а у меня — только одна. В лучшем случае меня ждала больница на пару недель. В нулевые никто понятия не имел, что делать с ВИЧ. Мне тогда сказали чудесную фразу: «Таких, как ты, даже в хоспис не берут». С этой мыслью и я доживала, готовилась к смерти.

Окончательный диагноз огласили в апреле, когда за окном все расцветало и распускалось. Родители старались лишний раз не выпускать меня из дома — боялись, что меня покалечит бывший парень. Я устроилась на работу в другом конце города — не потому, что хотелось что-то делать, а потому, что хотелось бухать. А на бухло нужны были деньги.

На работе в меня влюбился коллега. Для меня это была случайная связь, мне от него нафиг ничего не было нужно. В жизни у меня были все те же интересы. Через месяц после знакомства я предложил ему «развалиться» — он стал думать, что я замужем, что у меня есть другой мужчина. Я рассказала ему про инфекцию, но ему было все равно — он ответил, что любит меня и хочет быть со мной. Не могу сказать, что меня это хоть как-то тронуло — никаких чувств к нему у меня не было. Не было ничего, кроме использования.

Однажды я сильно поругалась с родителями, а тот мужчина оставил мне ключи от своей квартиры — предложил жить вместе с ним. Я осталась, просто чтобы не возвращаться домой и показать родителям свой характер. Спустя пару месяцев обнаружила, что беременна. Когда я пришла в центр СПИДа, мне стали говорить, что беременность срочно нужно прервать. Меня убеждали, что родить я могу только больного ребенка, говорили: «Ну хорошо, если даже родишь здорового, то сама сдохнешь — кому нужен будет твой ребенок?» Но чем больше мне рассказывали про гробы и детские трупы, тем точнее я знала, что буду рожать всем назло. Никто не имел права указывать, что мне делать. Позднее я поняла, что раньше ставила себе внутренний запрет на счастье и запрещала себе семью.

Мне было 23 года — я подумала, что полтора года с момента постановки диагноза я же прожила, хорошо бы просто успеть посмотреть в глаза своему ребенку. Все равно где-то теплилась надежда, что пронесет, и он не будет заражен. Вынашивала плод я тяжело — это была моя первая ремиссия, мне было психологически тяжело быть трезвой. Был жесткий токсикоз, на нервной почве набирался вес. За время беременности я набрала 25 килограммов. На седьмом месяце меня положили на сохранение и предлагали снова избавиться от ребенка. Во время кесарева сечения предлагали перетянуть маточные трубы, чтобы больше не рожала таких, как я.

Я родила ее здоровой — статус был отрицательным.

Когда я пришла в центр СПИДа, мне стали говорить, что беременность срочно нужно прервать. Меня убеждали, что родить я могу только больного ребенка, говорили: «Ну хорошо, если даже родишь здорового, то сама сдохнешь — кому нужен будет твой ребенок?»

Трезвость

Через два месяца после родов я снова начала пить. А когда вскоре умер папа, полтора года я была где-то на дне — в полнейшей деградации. Я весила под соточку и мечтала о двух вещах: похудеть и быть трезвой.

Однажды я проснулась на помойке после очередной пьянки и решила, что жизнь у меня не клеится, потому что муж козел. Подумала: надо похудеть, пойти в нормальный ресторан и встретить нормального мужика — тогда и заживу. Удобно было чувствовать себя жертвой и знать, что виноваты все вокруг, но только не я сама.

В газете я нашла тренинг по снижению веса, где обещали, что за месяц я потеряю 15-20 килограммов. Но было одно условие: весь этот месяц нельзя было пить. Условие было для меня жестким, но я собрала волю в кулак и решила приостановиться — вот похудею и снова начну бухать. Прошло несколько месяцев тренинга и моей чистоты — решила потерпеть еще один, до дня рождения ребенка. Потом — до годовщины смерти папы. А потом и вовсе обнаружила, что трезвая уже год.

В 2009 году я подала на развод, через полгода бросила курить. Еще через два года стала посещать группу анонимных алкоголиков и следовать правилам их программы.

С того момента началась моя абсолютная свобода.

Я делала все для того, чтобы заразиться. То, что я не была информирована и закрывала на проблемы глаза — тоже мой собственный выбор

Четырнадцать лет назад у меня появилась дочь — с тех пор мы вместе. Сейчас я думаю: как хорошо, что все врачи тогда давили на меня, чтобы я не рожала — если бы они молча подписывали мне все бумажки, я была бы бездетной женщиной по сей день. Раньше я все делала назло.

Ребенок для меня — это приключение. Я не знаю, откуда она взялась такая крутая — сама делает уроки, сама ходит в школу, везде на хорошем счету. Когда ей было восемь, она начала учить английский — сейчас уже сдает экзамен Кембриджского университета. Она здоровски играет в театре — просто огонь. Стихи со сцены читает так, что хочется плакать. В свои годы она самодостаточна и уверена в себе — у меня она вызывает, прежде всего, уважение.

Дочь знает о моем положительном статусе, и знала об этом всегда. Я часто консультирую на тему ВИЧ по телефону — ребенок находится в одной комнате со мной и все слышит. Сначала мне казалось, что она еще маленькая и ничего не понимает, но, видимо, я упустила тот факт, что сейчас дети растут куда более образованными, а получать информацию стало намного легче. Когда ей было восемь, я решила спросить, есть ли у нее ко мне вопросы — дочь ответила, что вопросов нет, и относится она к этому совершенно нормально.

В наших с ней отношениях были разные периоды, и ее переходный возраст оказался для меня тяжелым. Сейчас ей 14 — для меня это страшная цифра, ведь именно в этого возраста в моей жизни все пошло не так с бешеной скоростью. Но ее не интересуют ни алкоголь, ни трава — она говорит: «Мама, зачем мне это?»

Однажды я проснулась на помойке после очередной пьянки и решила, что жизнь у меня не клеится, потому что муж козел

Стигмы

К сожалению, как и 20 лет назад, сегодня в обществе куча стигм относительно ВИЧ-инфицированных людей. Чаще всего со стигмами я сталкиваюсь при общении с работодателями и в сфере медицинских услуг. Нередко родители не хотят чтоб ВИЧ-положительных детей водили в общий сад. Люди мало знают о ВИЧ и боятся заразиться даже воздушно-капельным путем — но если ты не будешь брызгать в людей своей кровью, для окружающих ты не опасен.

В платном медицинском центре из-за моего статуса мне недавно отказали в услуге, которая никак не связана с кровью. Но после того, как я признала свой статус и открыла лицо, такие вещи меня уже не обижают. Проблему я решаю просто: если кто-то не хочет со мной работать, я нахожу другого специалиста.

У людей вообще странные представления о вирусе. Недавно я была на мероприятии на тему ВИЧ, где женщина сильно возмущалась, что пенсия у нее 12 тысяч рублей. Говорила: «Может, мне тоже заболеть ВИЧ, и я буду ездить в Париж?». Другой человек не так давно заявил мне, что открытое лицо — это плохо. Мол, хочешь, чтобы о тебе все заботились — заражайся и открывай лицо. Но я вот не знаю, что обо мне заботятся — все делаю я сама.

Открытое лицо

Человек открывает лицо, если готов публично признать свой статус и не боится реакции окружающих. Впервые я открыла лицо в 2010 году, когда челябинский телеканал предложил мне сняться в сюжете про ВИЧ-инфицированных. Нужно было выпить таблетки перед камерой — вышел ролик, где показали мои руки с таблетками, а также имя и фамилию. Лица в нем не было, но для меня это признание стало большим первым шагом. Ролик вышел летом, в дачный период, поэтому особой реакции от знакомых не последовало.

В 2011 году я приехала в Екатеринбург и стала работать в центре СПИДа — на экспресс-тестированиях, на телефоне доверия, на женских консультациях. Позже признала свои проблемы с употреблением и перешла в сферу реабилитации. На тот момент открытых лиц не было ни в Челябинске, ни в Екатеринбурге. Сейчас их единицы. Я считаю, что открывать лицо нужно не просто так, а для чего-то большого — для помощи таким же, как и ты, чтобы поделиться с ними своим опытом.

Если ты открываешь лицо, то несешь ответственность за все то, что ты говоришь перед всеми теми, кто тебя слушает — со статусом и без. Важно быть теоретически подкованным, потому что люди будут обращаться к тебе за советом. Я для этого проходила кучу тренингов по работе с разными группами населения.

Недавно я была на мероприятии на тему ВИЧ, где женщина сильно возмущалась, что пенсия у нее 12 тысяч рублей. Говорила: «Может, мне тоже заболеть ВИЧ, и я буду ездить в Париж?»

Спектакль

Когда я работала в государственной реабилитации, ребята из ГЦСИ пригласили меня поучаствовать в социальном проекте «Я.Мы» в виде документального театра. Они собирали реальные истории людей, имеющих опыт употребления. Позже оказалось, что для спектакля не смогли найти подходящую актрису — смущаясь, они пригласили исполнить роль меня. Мне оказалось интересно: к сцене меня всегда влекло. Сейчас я понимаю, что режиссеру нужно подчиняться, но тогда горюшка с моим непослушанием они, наверное, хапнули.

На премьере был полный зал. Люди воспринимали спектакль по-разному: кто-то вставал и уходил в самом начале, другие плакали и аплодировали стоя. Мне даже дарили цветы. Я не боялась — волновалась только тогда, когда посмотреть на меня пришел мой начальник. Это было чем-то вроде исповеди и исцеляющей терапии. Я рассказывала про употребление, про ВИЧ, про болезненные отношения. Рассказ сопровождался видеорядом Владимира Селезнева, где девчонки из «Города без наркотиков» рассказывали свои истории и делились мечтами. Одна из героинь была на премьере. После спектакля она подошла ко мне и в слезах обнимала меня, просила помочь ей выбраться. Она кололась «крокодилом», помню, что ей отрезали кисть. После этого она пропала.

Живу как и все остальные. Единственное, чем я от них отличаюсь — каждое утро я просыпаюсь и отвоевываю у ВИЧ-инфекции свою жизнь

Я живу с положительным статусом уже семнадцать лет. У меня все хорошо, есть здоровый ребенок. Я загораю на пляже, хожу в баню, ем вкусную еду, иногда устаю в хлам. Бывает, простываю. Живу как и все остальные. Единственное, чем я от них отличаюсь — каждое утро я просыпаюсь и отвоевываю у ВИЧ-инфекции свою жизнь. Пью таблетки, раз в три месяца хожу в больницу и сдаю анализы.

Для меня ВИЧ — это награда. Через него я нашла себя — инфекция дала мне мужество быть собой, подстегнула к самоанализу и развитию. Нет, я не хочу сказать, что всем теперь нужно заражаться — спасением и окном в мир таком путь стал лично для меня. Видимо, я оказалась одной из тех, кто не замечает ничего вокруг, пока ему не дадут по башке.

Производится перенаправление с сайта

Всероссийской акции по тестированию на ВИЧ-инфекцию

Авторизация

Восстановление пароля

• Главная
• Образ жизни
• Одиннадцать шагов к полноценной жизни с ВИЧ-положительным статусом. или Полноценная жизнь с ВИЧ-положительным статусом – это реально?!

Насколько реально прожить долгую и счастливую жизнь имея ВИЧ-положительный статус? А если реально, то что для этого нужно делать и какие меры предпринимать?

Насколько реально прожить долгую и счастливую жизнь имея ВИЧ-положительный статус? А если реально, то что для этого нужно делать и какие меры предпринимать? Над этими и рядом подобных вопросов задумываются многие, кто столкнулся с ВИЧ-инфекцией не понаслышке. Здесь следует помнить, что здоровье человека, у которого определилась ВИЧ-инфекция, во многом зависит от состояния его иммунной системы, а следовательно первоочередной задачей является поддержание ее в работоспособном состоянии. Для этого требуется уделять своему организму всестороннее, пристальное внимание, а именно:

· Иметь высокую приверженность к лечению, т.е. демонстрировать активное, устойчивое стремление получать необходимое лечение.

· Вести здоровый образ жизни, а это значит полностью отказаться от вредных привычек, перестать употреблять наркотики, правильно питаться, поддерживать физическую и умственную активность.

Ниже, несколько советов, которые будут способствовать решению первоочередной задачи.

Как добиться высокой приверженности к лечению?

Шаг первый: В точности соблюдать рекомендации лечащего врача.

Если человек узнал о своем ВИЧ-положительном статусе и уже встал на учет в Центр по профилактике и борьбе со СПИДом, ему очень важно следовать тем рекомендациям лечащего врача, который также сможет дать ответы на многие волнующие вопросы

Выполняя его предписания и рекомендации, можно поддерживать свое здоровье в оптимальном для нормальной жизни состоянии.

Шаг второй: Следить за собственным иммунным статусом и вирусной нагрузкой

Для сохранения своего здоровья, ВИЧ-положительный человек должен постоянно контролировать свой иммунный статус. При ВИЧ-инфекции большое значение имеют вирусная нагрузка, которая в норме не должна определяться, и количество CD4, норма которых в среднем 800–1050 кл/мл, то есть в пределах 40% от всей популяции лимфоцитов.

Вирус иммунодефицита, поражая клетки CD4, снижает их содержание в крови человека. Следовательно, чем ниже их уровень, тем выше риск развития СПИДа или оппортунистических заболеваний. Антиретровирусная терапия снижает степень пагубного воздействия ВИЧ на CD4 лимфоциты, а следовательно снижает и риски развития заболеваний и летального исхода. Однако, согласно проведенным исследованиям, на протяжении первых пяти лет применения АРТ, ее эффективность зависит от 5 факторов:

· клинической стадии течения заболевания,

· уровня CD4 клеток,

· степень наркотической зависимости.

Риск развития СПИДа, оппортунистических заболеваний и возможность летального исхода повышается пропорционально количеству суммированных факторов и составляет от 5,6 до 77%.

Шаг третий: вовремя начать лечение ВИЧ-инфекции

Для начала проведения АРТ у людей живущих с ВИЧ существует ряд рекомендаций ВОЗ, которые основаны на клинических стадиях ВИЧ-инфекции

Существуют рекомендации ВОЗ для начала проведения АРТ у людей, живущих с ВИЧ. Они основаны на клинических стадиях (КС) ВИЧ-инфекции. Начинать АРТ следует при уровне CD4 лимфоцитов не менее 350 кл/мл.

При своевременном начале антиретровирусной терапии продолжительность жизни у людей, живущих с ВИЧ практически ограничена естественными возрастными рамками.

Шаг четвертый: соблюдать режим приема АРТ

Схема приема препаратов, АРТ препаратов определяется лечащим врачом исходя из результатов исследования и индивидуальных особенностей организма ВИЧ-инфицированного. Чем тщательней она будет соблюдаться, тем больше шансов настолько улучшить свой иммунитет, чтобы не беспокоиться за развитие оппортунистических инфекций и последней стадии ВИЧ-инфекции – СПИДа.

Шаг пятый: провести вакцинацию

Ввиду того, что при ВИЧ-инфекции организм не может полноценно реагировать на бактериальные и вирусные возбудители, необходимо проконсультироваться с врачом о возможности вакцинаций от клещевого энцефалита, гепатита А, В и пр. тяжелых инфекционных заболеваний.

Шаг шестой: Комплексное обследование организма.

Важно регулярно обращаться к стоматологу, окулисту, женщинам – к гинекологу, чтобы своевременно выявить и предотвратить развитие того или иного заболевания.

Организация здорового образа жизни

Шаг седьмой. Правильное питание.

Правильная организация режима питания немало влияет на состояние иммунной системы. Например, недостаточно термически обработанные пищевые продукты могут в себе содержать болезнетворные микроорганизмы. Поэтому ВИЧ-инфицированным более безопасно принимать качественные, натуральные продукты питания, исключая из рациона субпродукты, напитки с красителями и алкоголь.

Шаг восьмой. Витамины и микроэлементы

Людям с ВИЧ-положительным статусом очень важно принимать препараты, которые бы помогли восполнить дефицит полезных питательных веществ. Прием любой пищевой добавки или витаминного комплекса следует согласовывать со своим лечащим врачом.

Шаг девятый. Поддерживайте физическую активность

С помощью регулярных физических упражнений можно улучшить мышечную массу, силу и выносливость, укрепить деятельность сердца и сосудов, увеличить прочность костной системы, устранить бессонницу и недостаточный аппетит. Физические нагрузки должны быть умеренными и обязательно согласованными с лечащим врачом.

Шаг десятый. Умственный труд

Если заниматься хобби, читать интересующую литературу и постоянно узнавать какие-то новые достижения в науке и технике, тогда не останется времени на плохое настроение и мрачные мысли. Благодаря активной умственной деятельности психическое здоровье будет находиться в хорошей форме.

Шаг одиннадцатый. Отказ от вредных привычек.

Не секрет, что алкоголь, курение и в особенности наркотики способны убить даже здоровый организм. Что уж говорить о том, который итак в силу определенных обстоятельств уязвим и подвержен постоянным нападкам всевозможного рода вирусов. Отказавшись от вредных привычек вы укрепите барьер созданный комплексным воздействием лекарственных препаратов, стараниями врачей и вашей затраченной на это колоссальной энергией.

Также всегда стоит помнить о том, что всегда приносит абсолютную пользу – это положительное настроение, доброе отношение к окружающим и умение находить красоту даже там, где ее, казалось, в принципе не может быть. Так что больше смейтесь, искренне радуйтесь и тогда жизнь будет действительно полноценной и яркой!